Каковы пределы необходимой самообороны, особенно в случае, если нападавшие – несовершеннолетние, и что следует предпринять родителям, если они обнаружили, что их ребенок связался с плохой компанией и сам участвовал в нападении, выяснила Ксения Кириллова.
Не так давно в одной из иммигрантских групп Сакраменто в Facebook появилась история женщины, утверждавшей, что она вместе с маленьким ребенком стала жертвой ограбления со стороны банды несовершеннолетних. По словам пострадавшей, ее муж попытался остановить грабителей своими силами, однако прибывшие на место происшествия полицейские резко осудили его действия, сказав, что он не имел права трогать несовершеннолетних.
К сожалению, детали этой истории проверить не удалось, как и поговорить с пострадавшими: страница героев, равно как и сама история в скором времени были удалены из соцсети. Тем не менее поднятая проблема является актуальной для многих людей, и особенно иммигрантов, не так хорошо знающих местные законы.
Каковы пределы необходимой самообороны, особенно в случае, если нападавшими были несовершеннолетние? Не менее важно и то, что следует предпринять родителям, если они обнаружили, что их ребенок связался с плохой компанией и сам участвовал в подобном нападении. Мы попросили полицейского и психолога прокомментировать оба эти случая.
Самозащита в разумных пределах
«Скорее всего, история была изложена пострадавшей не совсем корректно», – предполагает офицер Департамента шерифа округа Сакраменто, следователь по расследованию убийств Виталий Прокопчук. По его словам, в случае нападения пол или возраст агрессора не имеет значения, и жертва в любом случае имеет право защищаться. Однако в данном случае важно не превышать пределов необходимой обороны.
«Детально эти пределы не прописаны в законе, и то, насколько адекватной была самооборона, определяют прибывшие на место полицейские, а затем, во вторую очередь – суд. Все зависит от конкретного случая, однако подчеркивается, что самозащита должна осуществляться в разумных пределах. К примеру, если у вас просто вырвали сумку, вы не можете стрелять в нападавшего или ударить его ножом», – поясняет полицейский.
По его словам, жертва, безусловно, имеет право броситься в погоню за обокравшим ее человеком, однако дальше ее поведение должно быть соразмерно с действиями грабителя.
«Если вы догнали вора, и тот, допустим, безропотно отдает вам сумку, вы уже не имеете права избивать его, поскольку в случае, если он подчинился, он перестал быть агрессором по отношению к вам. Если же он продолжает бороться и не отдает вам вашу вещь, конечно, вы вправе отобрать ее силой», – поясняет Виталий Прокопчук.
Психолог Ольга Подольская отмечает, что нарушение пределов необходимой обороны, к сожалению, не такая уж редкая вещь, во многом связанная со стадиями переживания травмы.
«Первая стадия – это шок от произошедшего. Некоторые люди в этот момент замирают, другие начинают действовать так, будто они ничего при этом не чувствуют. Они могут ровным голосом позвонить в полицию, рассказать о случившемся, словом, вести себя совершенно хладнокровно. Это не означает, что человек не переживает – в данный момент он всего лишь отгораживается от своих эмоций и не позволяет себе их прочувствовать. Следом, как правило, наступает стадия агрессии, когда человек начинает испытывать огромную злость. Иногда она появляется немедленно, и жертва начинает швырять в преступника камнями, избивать его ногами и вообще стремится разорвать его на кусочки», – рассказывает психолог.
По словам Ольги Подольской, именно на этой, естественной, в общем-то, стадии переживания травмы и может происходить превышение пределов самообороны. Агрессия способна «зашкаливать», особенно в случае, если у человека были предыдущие травмы, обострившиеся в критической ситуации.
«Здесь тоже важно смотреть, насколько зашкаливает агрессивная реакция. Если взрослый, сильный человек вместо того, чтобы просто задержать подростка начинает его избивать, возможно, ему также следует обратиться к специалисту, поскольку налицо проблема: он не способен справляться с гневом», – советует психолог.
Страх выйти из дома
Следом у жертвы, как правило, наступает пассивное состояние: депрессия, тяжелые воспоминания о пережитом, а порой и просто страх выйти из дома. Если человек все же выходит, он может начать вздрагивать на улице от малейшего оклика и постоянно пребывать в страхе. Ольга Подольская отмечает: если такое состояние длится дольше пары дней, имеет смысл обратиться к психологу.
Также вмешательство специалиста рекомендуется, если жертва несколько месяцев после нападения жила абсолютно нормально, но затем, после действия какого-то триггера, вновь начала вспоминать происшедшее. Такие флешбэки сопровождаются, как правило, страхом, паническими атаками, ночными кошмарами и так далее. В этом случае речь идет о посттравматическом расстройстве, для лечения которого необходима терапия.
В случае, если ребенок подвергся нападению вместе с родителями, по словам Ольги Подольской, он имеет все шансы пережить эту ситуацию лучше, чем взрослые. В данном случае все зависит от реакции родителей.
«Спокойная реакция взрослого играет для ребенка очень позитивную роль. Если взрослый контролирует ситуацию, к примеру, в случае с вырванной сумкой спокойно звонит в банк, просит деактивировать кредитную карту и совершает другие разумные действия, ребенок приходит к выводу, что ничего страшного не случилось. Он понимает, что подобные неприятные вещи – всего лишь часть жизни, и даже при том, что следует быть осторожным, они тем не менее иногда происходят. Если же взрослый транслирует потерянность и панику, естественно, тревожность ребенка повышается», – поясняет психолог.
Зеркало семьи
Если родители обнаруживают, что их собственный ребенок связался с плохой компанией и участвовал в преступлении, по словам Ольги Подольской, самой большой ошибкой является его тотальное осуждение.
«Часто родители начинают осуждать подростка как личность, говоря ему: «Ты вырос хулиганом, подлецом, негодяем». Делать этого ни в коем случае нельзя. В таких случаях очень важно разделять самого ребенка и его поступки. Наша задача – крайне резко осудить поступок ребенка, но при этом не осуждать его самого. При этом, конечно, важно показать, что то, что он совершил – недопустимо, и следует вместе подумать, как сделать так, чтобы он таких поступков больше не совершал», – советует психолог.
По ее словам, такой совет особенно подходит для благополучных и любящих родителей, чьи дети попали под влияние плохой компании, но сами при этом не были зачинщиками физического или психического насилия.
«Как правило, если ребенок сам является инициатором насилия, он всего лишь отыгрывает на других то, с чем сталкивается дома. Чаще всего, это дети асоциальных родителей, которые вряд ли будут читать наши советы. Конечно, бывают исключения, допустим, внешне благополучная семья, в которой ребенок является объектом жестких манипуляций со стороны взрослых. Тогда у него появляется потребность манипулировать другими, что тоже является формой насилия, только не физического, а психологического. В таких случаях требуется глубокая терапия, притом не только для ребенка, но и для родителей», – поясняет Ольга.
Искупление, а не наказание
При этом психолог отмечает, что более простые случаи, когда подростки сами по себе не проявляли асоциальных черт, но в определенном возрасте попали под чужое влияние, не так фатальны, как может показаться.
«Подобные срывы вполне возможны в возрасте от 12 до 16 лет. Такие дети, как правило, не проявляют сами лидерских черт, они привыкли полагаться на авторитетов. Вполне естественно, что в определенном возрасте они тянутся к своим сверстникам больше, чем к родителям, и начинают слушаться лидера неформальной компании, как когда-то слушались взрослых», – поясняет она.
По словам Ольги Подольской, здесь также может быть полезна терапия – как минимум в части того, чтобы психолог подсказал более «социальный», и вместе с тем подходящий для ребенка вариант компании.
«Нередко бывает, что родители, отдав ребенка заниматься музыкой или математикой, считают, что покрыли его потребность в социализации. Но если, к примеру, подростку хочется путешествий и приключений, очевидно, что игра на скрипке и решение задач не поможет ему реализовать эту потребность. Вполне возможно, что он не связался бы с плохой компанией, если бы родители прислушались к его желаниям и отдали бы его, допустим, в спортивную секцию или скаутский отряд, где он мог бы ходить в походы и лазить по горам», – рассуждает психолог.
Что касается привычного для постсоветской культуры «воспитания через наказание», Ольга Подольская предостерегает, что наказание имеет свойство менять поведение человека, но не способствует воспитанию.
«Если речь идет о подростках, это, как правило, уже вполне сформировавшаяся личность. Страх наказания может сподвигнуть его лучше скрывать свои проделки, но не заставит измениться по сути», – предупреждает она.
Лучшим воспитательным средством Ольга советует искупление, при котором родители помогают ребенку придумать, как исправить содеянное.
«Если ваш сын отобрал деньги у одноклассника, важно подсказать ему способ, как он мог бы заработать эти деньги законным путем и вернуть их пострадавшему. Если он участвовал в травле девочки в школе, нужно, чтобы ребенок не только извинился перед ней, но и сделал что-то, чтобы исправить свою вину, допустим, стал заступаться за эту девочку перед другими, пригласил ее в гости и так далее. Нередко бывает, что за школьной травлей скрывается неосознанное желание поближе познакомиться в детьми противоположного пола», – отмечает психолог.
Виталий Прокопчук отмечает, что американская судебная система тоже довольно мягко подходит к правонарушениям несовершеннолетних.
«Дела с их участием, к примеру, нельзя рассматривать судом присяжных, чтобы решение не выносилось под воздействием эмоций обычных людей. Приговоры по таким делам всегда выносит профессиональный судья, и нередко реальный тюремный срок по ним заменяется условным наказанием или домашним арестом», – поясняет полицейский.
Департамент ювенальной юстиции также может назначить вместо наказания воспитательные меры, к примеру, посещение определенных занятий. Чиновники могут рекомендовать ребенку посетить психолога, а в случае необходимости проводят инспекцию условий его жизни. Если выясняется, что родители подростка асоциальны и не могут обеспечить ему надлежащее воспитание, правоохранители могут инициировать передачу ребенка органам опеки.
