Александра Каллас рассказала, как попасть на одну афишу с Кристофером Ламбертом, легко ли отказаться от фамилии, которую знает творческий мир и что такое Голливуд изнутри.
…В конце 1880-х, газеты Нью-Йорка были полны страшных историй о жестокости и плохом обращении с пациентами в разных психиатрических лечебницах города. В борьбу с этим вступила отважная 23-летняя журналистка Нелли Блай. Работающая на знаменитого издателя Джозефа Пулитцера, Нелли сделала вид, что она сумасшедшая и легла на лечение в психиатрическую лечебницу на острове Блэкуэлл (известный сегодня, как остров Рузвельта), которую называли настоящей ловушкой для людей: легко попасть, трудно выйти. То, что она здесь обнаружила, превысило все ее наихудшие опасения и чуть было не закончилось трагедией. Но Нелли все-таки смогла выбраться. Иначе более века назад непоявилась бы серия шокирующих разоблачительных статей, не вышла бы позже книга-бестселлер, и не появился бы фильм “10 дней в сумасшедшем доме”. Мировая премьера Голливудской драмы 10 Days In A Madhouse состоялась 11 ноября, а с 20 ноября фильм можно будет увидеть в кинотеатрах.
Имена на афише и в титрах привлекают не меньше самого сюжета: режиссер Тимоти Хайнс, в ролях Кэролайн Берри, Кристофер Ламберт, Келли ЛеБрок, Александра Каллас. В этом месте русскоязычный зритель становится чуть внимательнее: это же наши люди в Голливуде!
На первый взгляд все сложилось так просто и, можно даже сказать, играючи: друзья присылают ссылку на кастинг, Александра читает объявление и понимает, что роль эту получит обязательно, продюсер и режиссер на первой же встрече заявляют, что как бы там не сложилось, они уже знают, что на эту роль берут только ее. Вуаля: съемки, афиши, премьера. Но за каждой сказкой о Голливуде всегда скрывается долгая и не всегда радужная история.
Медсестра-тиран
– Первое, чему мне пришлось учиться для этой роли – это акценту. Немецкому! Моя героиня – немка, женщина с противоречивым характером, яркий представитель той системы, которая существовала в подобных заведениях. Поэтому второе, чему мне, человеку, которому вечно жалко всех – и хороших, и плохих, пришлось учиться – это жестокость. Чтобы понять свою героиню, старшую медсестру сумасшедшего дома, пришлось по крупицам собирать сведения о ней: когда приехала в Америку, чем могла жить в те годы и, главное, почему она поступает именно так, а не иначе. Когда по сценарию тебе нужно ударить человека, нужно понимать, почему ты это делаешь. Мне очень много пришлось прочитать о женщинах-садистках, надзирательницах концлагерей, чтобы понять, в какой момент замечательная девчонка становится не просто жестокой, а настоящим зверем. Я приезжала в Москву, к своим российским педагогам, и мы ломали голову над сценами, которые я не понимала. В конце-концов я нашла ответы. Один из них, но не единственный, – очень часто на крайнюю жестокость женщин толкало желание завоевать стоявшего рангом выше мужчину, то есть у женского садизма часто глубокий сексуальный подтекст.
Когда включали камеру, я начинала по другому дышать!
– Решение стать актрисой пришло в раннем детстве. Когда мне было года 4, к нам приехала съемочная группа, делать документальный фильм про отца (Лев Ефимович Кербель – известнейший российский и советский скульптор). Мы с сестрой должны были рисовать на асфальте мелками, и когда на меня навели камеру, мне показалось, что я дышать стала по другому. Что-то перевернулось в сознании, и я решила, что хочу быть всегда на съемочной площадке. Ребенком я не думала о том, чтобы прославиться, а просто хотела, чтобы повторился этот процесс. Судьба давала возможность: были маленькие роли в групповках, в эпизодах, был популярный молодежный сериал “Клуб”, были съемки в нескольких фильмах у корейских режиссеров, и когда включалась камера, всегда начиналось то же самое: дыхание замирало и жизнь переходила в другое измерение.
Мои родители, к счастью, никогда не были против того, чтобы я была актрисой. Конечно, папе больше хотелось, чтобы и я, и сестры, пошли по его стопам. Это же так легко, говорил он: и мастерская есть, и имя. Нам нанимали учителей, чтобы мы рисовали, но при этом на нас никто не давил. Поэтому, когда я пошла по пути своей мечты, когда меня взяли в театр “У Никитских ворот” и вышла первая программка с моим именем, я знала, что мои родители (которые, к сожалению, не дожили до этого) порадовались бы за меня. Недавно (7 ноября) была годовщина со дня рождения папы, и то, что фильм выходит именно сейчас, – как бы подарок к его дню рождения.
Помню один смешной момент. Папа был человек известный, и однажды мы вдвоем пошли в Центральный дом работников искусств. Тут к нему подходит кто-то из гостей мероприятия со словами “Боже мой, так это Вы…” Папа уже приготовился выслушивать слова в свой адрес, но финал фразы был неожиданный: “…вы – папа Александры Кербель!” И мой папа в тот момент был очень счастлив!
Невезучая фамилия
– Кербель – это очень счастливая фамилия. Все, кто ее носил, добивался успеха. И мне с ней тоже очень везло и на радио, и на телевидении, но я стала замечать, что в актерстве мне она удачи не приносит. Виной всему, возможно, были предрассудки: если ты радиоведущий, тебя не воспринимают как актера,а только как журналиста. Поэтому ко мне и закралась мысль, что фамилию надо менять, чтобы перечеркнуть все свое радийно-телевизионное прошлое. Когда я встретила своего будущего мужа, я, кстати, обратила внимание сначала не на него, а на его фамилию: уж больно хороша! Конечно, замуж я вышла за него не поэтому, но фамилию сразу же сменила. Помню, когда меняла документы, мрачная женщина в паспортном столе исподлобья на меня посмотрела и буркнула: “Ну и смысл? Шило на мыло меняете, – говорит, – Кербель… Каллас… Какая разница?”Мы долго с мужем смеялись. Но вот, с точки зрения моей актерской карьеры, разница оказалась существенной: в ту же секунду мне позвонили и сообщили, что …утвердили на роль! Просто в ту же секунду! А ещё через три месяца – кастинг, и вот я оказалась в американском фильме.
Голливуд увидела во сне
– Говорят, надо правильно мечтать. Думаю, что это правда. Ведь у меня была возможность поехать в Голливуд уже давно, но я отказалась от той возможности и потом долго ничего подобного не представлялось. Я пробовала, пыталась, понимала, что готова потратить 5-6 лет на пробы и ошибки, но что-то не получалось. Даже от поездок в Америку туристом я отказывалась: решила, что если приеду, то только работать в Голливуд. И когда я точно это для себя решила и поняла, что буду действовать в этом направлении, в жизни все начало меняться: стали появляться знакомства, неожиданные встречи. Меня нашел корейский режиссер, которому меня порекомендовала моя подруга, сказал, что у меня то лицо, которое он искал для своей главной героини, которое видел и даже рисовал. Фильм отправили на кинофестиваль, в Канаду, где он получил первое место. После этого со мной связались три режиссера, и тогда я наконец поняла: все получается правильно, и я все смогу.
Когда я родила сына мне приснился вещий сон. Тогда я почему-так так решила, что он вещий. Я в Лос-Анджелесе. Иду по Аллее звезд, которую я, если честно, даже на картинках никогда не рассматривала. И вот, я иду мимо витрин и звоню в Москву, родным, чтобы узнать, что кому купить. После того сна многое в жизни вдруг начало меняться… А недавно, когда мы снимали в Лос-Анджелесе сцены, и у меня образовался выходной, и я решила поехать погулять и поймала себя на том, что иду по Аллее звезд, точно как в том сне, и людей вокруг даже столько же, и витрины те же. Только не звоню, а пишу смс в Москву, родным, чтобы узнать, что кому купить. Но точно как было в том сне!
Наверное, Брэд Питт где-то рядом
– Съемка в России и в Голливуде, наверное мало отличается: на съемочной площадке работают не просто люди, а фанатики, у которых горят глаза. Правда, за пределами съемочной площадки начинаются большие отличия… И дело не только в голливудских бюджетах. Здесь сохранилось уважение к труду, которое в России очень сильно утерялось… Что такое Голливуд изнутри? Съемки, как правило, проходят изолированно, и ты ничего не видишь, кроме съемочной площадки, а большую часть времени проводишь в трейлерах за репетициями. Что касается коллег звезд… Ну, по крайней мере, про Кристофера Ламберта могу сказать, что это человек, который очень любит свою профессию, уважает окружающих и всегда настроен на рабочий процесс. Приятно было и работать, и общаться в перерывах и с ним, и с прекрасной Келли ЛеБрок. Это как раз то, что всегда производит на меня впечатление
Что такое Голливуд вне съемочной площадки? Открою небольшой секрет: я близорукая, а линзы ношу не всегда. Так что, когда я не в очках, да еще и в своих мыслях, я просто не замечаю, кто стоит или проходит рядом. Наверняка, недавно, когда в студии SonyPictures, работал Брэд Питт, мы с ним брали кофе в одном и то же Starbucks… Открою еще один секрет: многих артистов на улице не узнать, потому что на экране все выглядят монументально. Помню, как на одном мероприятии я сидела в комнате с модельерами Доменико Дольче и Стефано Габбана, и с нами сидела миниатюрная, тоненькая женщина. Мы общаемся, смеемся, и я в процессе разговора понимаю: это Мадонна!
Сейчас, когда съемки “10 дней в сумасшедшем доме” позади, начинается следующий этап работы: Александра с коллегами едет в Нью-Йорк представлять фильм зрителям. Уже предложили новую роль, уже предложили преподавать в университете будущим актерам, уже понятно, что Лос-Анджелес приобретает статус родного города. А всего-то и нужнобыло: правильно помечтать!
