История успеха Басты: ‘Все говорили, что моя музыка никому не нужна’

– Я оказывался в ней в процессе. Ложился в больницу – и все равно употреблял. Кто-то торчал на водке, а я торчал на наркотиках. Было шальное время, когда страну разворовывали, превратили ее в черт пойми что. Когда «убили человека» воспринималось, как «прошел дождь».

– Жил в плохом районе?

– Самый лучший район на земле. Я никогда не скажу, что мой район плохой. Это промзона, заводской район, где кирпичный завод и частный сектор.

– Но жесткий?

– Это не районы были жесткие, не города – жизнь была такая. Люди выживали, определялись, как жить. Мое поколение – заложники этих обстоятельств. Родители вынуждены были крутиться, чтобы просто кормить детей, что-то им дать, придумать судьбу заново.

– С кем ты жил?

– В квартире у дедушки военного. У меня вся семья военные. Я знаю армию изнутри и жил в военных городках. Знаю, что это за бред.

– Ходить строем?

– Нет, как все устроено. Надо отдать должное, сейчас более-менее. Шойгу пришел – армия превратилась во что-то человеческое. Я сторонник того, что служить надо с 25 лет.

– Рэп возник в школе?

– Да, в 15 лет мне бабушка подарила синтезатор Yamaha 51. В 1995 году это было примерно то же самое, если бы мне подарили Lamborghini. И то сейчас я порадовался бы не так сильно. Мы начали заниматься музыкой с друзьями Витей Цукановым и Димой Микрюковым.

– Почему рэп? В 1990-е годы, наверное, была популярны другие артисты?

– Я предпочитал тяжелую музыку. У меня папа, как любой советский сумасшедший рокоман, слушал DeepPurple, Pink Floyd, Beatles, Queen, Ozzy Osborne. Я предпочитал хардкор – Biohazard, Rage Against the Machine или Papa Roach… Серьезная белая музыка.

– Но это не рэп совсем…

– Это рэпкор. Это речитатив под тяжелую музыку. До сих пор ее слушаю и люблю. Мне нравился речитатив. Речитатив — это удобная форма донесения информации. Не могу сказать, что я рэпер.

– Как оказался в рэпе тогда?

– Это был 1996 год. Была тусовка, мы тогда и познакомились с Владиком из «Касты», сделали первое объединение по интересам. Тогда в «Касте» было девять или десять человек. Это было объединение по интересам, а группа «Каста» тогда называлась «Психолирика».

– Где собирались?

– На улице.

– Деньги на этом никак не зарабатывали?

– Какие деньги?! Это не про деньги было. Я всего лишь делал музыку у товарища на компьютере и ездил к нему в другой район через весь город. Приятель договаривался с мамой, и мы с утра сидели до поздней ночи. Он тихо включал маленькие колоночки и в убогой программе мы делали биты. Так в 17 лет я написал «Мою игру», которую до сих пор пою. Первый текст, который я сам написал от начала и до конца.

– Когда было первое выступление?

– В 18 лет во дворце спорта. После концерта меня знал весь город. Тогда была движуха в Ростове, и местные концерты собирали по пять-шесть тысяч человек. Выступали Сергей Пименов, Александр Поляков, Корж… Последний умер недавно.

– В 1998 году выступал под именем Баста?

– Баста Хрю. Как мне сказал друг: «Ты выбрал имя с которым никто бы в жизни никогда ничего не добился».

– Первые деньги на рэпе когда заработал?

– В том же 1998 году на концерте $100, или 600 рублей.

– Было приятно?

– Конечно. Это было просто в пику всем… кто говорил, что это все фуфло. Папе в первую очередь.

– Что сделал с этими деньгами?

– Я не помню. Ну, как всегда. Какую-то х…ню. У меня было в месяц четыре концерта в разных городах, или $400. Это были космические деньги.

– Кто-то стал продюсером?

– Был продюсерский центр «Медиастар». Они собирали местных артистов… Мы ездили, выступали. Десятки фестивалей. Была культовая поездка на 125-летие Северо-Кавказской железной дороги. Мы перемещались на поезде и выступали в каждом городе, где останавливались. У нас был вагон-душ, баня вагон, был вагон, на котором ездил Николай II. Сцена была прямо на платформе вагона. Круто!

– До какого года шли эти концерты?

– С 1998 по 2002 год. После них я музыкой до 2003 года вообще не занимался — ничего не писал и х…ней страдал.

База Газа

– Как все развивалось дальше? Я так понимаю, что появился Богдан Титомир…

– У меня появился партнер, с которым мы работаем до сих пор, – бизнесмен Евгений Антимоний. До этого он по дружбе вкладывал деньги в Богдана Титомира, чтобы выпустить его альбом.

– Антимоний же москвич и не из Ростова…

– В 2005 году к нему через Богдана попал мой диск.

– Он был его продюсером?

– Инвестором. Богдан Титомир говорит Жене: «У меня есть диск ростовского типа, я эти песни хочу купить на альбом». Приехал Богдан в Ростов и сказал: «Я хочу купить песни». Я ответил: «Песни не продаю».

– Какие он хотел купить?

– «Жизнь так коротка», «Сам по себе». Я ему их подарил. У него, надо отдать должное чутье на хорошие песни – п…ц.

– Как в итоге попал в Москву?

– Женя услышал мою музыку и говорит Титомиру: «Пускай этот пацан приезжает, будем думать». У меня уже было песен на два альбома. Приехал и все.

– Что понравилось Антимонию?

– Песни.

– Все?

– Артиста глупо брать из-за одной песни.

– Сразу студия?

– Нет. Мы думали про новый путь. Как донести свою музыку до слушателя.

– Понимал, к кому едешь?

– Да. Мы приезжали и встречались, предварительно познакомились. Потом оговорили условия. Меня ничего в Ростове не держало.

– Какие деньги тебе готовы были платить?

– Были инвестиции в проект, которые возвращали потом из прибыли долями. Плюс месячная зарплата.

– Какая?

– Тысяча долларов. Плюс мне оплачивали квартиру. Для меня, ростовчанина, было нормально.

– Как оплачивалась работа в студии?

– Использовали временные займы. Обсуждали каждую деталь.

– Антимоний комфортный или жесткий?

– Супертип. Я очень благодарен, что меня свела с ним судьба.

– Я читал про него, что он якобы рейдер…

– Про всех можно сказать, что он рейдер. Кто выше головы поднялся и не рейдер? Это страна такая…

– Этап в жизни страны?

– Это как Америка шальная, Техас – каждый работал, захватывал, делал что-то. Можно говорить все что угодно, но встретимся в суде. У нас поставь любого богатого хорошего человека, его обдадут из… Пусть говорят. Это его личный путь. У него хорошо с пониманием музыки, он знал Владимира Высоцкого и много кого еще…

– Чего Антимоний хотел добиться?

– Чтоб я стал знаменитым человеком в стране. Он искренне верил. С его подачи я пел песню «Райские яблоки» Высоцкого. Она стала мегапопулярной. Перепел Галича. Антимоний очень заряженный и правильный человек.

– Были ли другие продюсеры или инвесторы?

– Мы рассылали свои диски, в прямом смысле «ходили ногами» по Москве на разные лейблы. Куда бы мы ни тыкались, все говорили, что моя музыка никому на х… не нужна.

– Кто?

– Многие. Список там был… Ну, все. Союз, например.

– Прям посылали?

– Ну, не посылали. Говорили: друг мой, это не то.

– Где выпустили альбом?

– Пошли на Gala Records, заплатили за студию, начали записывать.

– Сколько это отняло денег и времени?

– Дорого. Первый год мы вообще ничего не записывали – собирали песни, открывали клуб Gazgolder. Потом три года писали альбом.

– Как возник Gazgolder?

– Я переехал в Москву, и в этот же день была первая вечерника в клубе.

– Gazgolder кто придумал название?

– Женя Антимоний. На месте клуба и был газгольдер, или завод по хранению газа. Отсюда на Красную площадь подавался газ для освещения. Голландцами газохранилище было построено в 1864 году.

– Это был клуб Антимония?

– Конечно. Он место арендовал, потом клуб переехал на новое место, но здесь же, на территории Армы.

– Gazgolder был когда-то рэп-клубом?

– Gazgolder — это арт-пространство. Здесь можно делать все: от выставок до поэтических вечеров. У нас выступали Жванецкий, Филипенко, протобуддисты, все, что вы можете себе представить. Сейчас здесь проходят крутейшие вечеринки электронной музыки. Я пишу электронную музыку. У меня есть проект – Bratia Stereo.

– Какая у тебя доля в клубе Gazgolder?

– В пределах трети.

– В Прибалтике в Legendas?

– Тоже совладелец.

– Клубы — это интересный бизнес?

– Сложный. Зачастую не оправдывает своих инвестиций. Брать его за основу не имеет смысла.

– Как у клуба появился инвестор — Антон и Наталья Треушниковы?Lifenews сообщал, что Наталья (по специальности психиатр) помогала тебе справиться с зависимостью?

– Нет. Наталья – жена моего друга. Треушниковы помогли, когда было тяжело и Gazgolder нуждался в средствах для строительства нового здания клуба и студий. Они стали соинвесторами строительства здания клуба. Мы совместно с ними развиваем разные проекты за пределами музыки.

– Новость на Lifenews неправда?

– Недавно нам в суде удалось доказать клевету Lifenews. Материалы на Lifenews – это гиблое дело, к достоверности они часто не имеют никакого отношения.

– Что они написали?

– Что у нас в клубе было произведено оперативное задержание человека с наркотиками. Громкий заголовок: «В клубе Басты произошло задержание с наркотиками». Мы выиграли суд, их обязали снять все эти материалы.

– Чем занимался в клубе?

– Я е…шил просто как собака. Много музыки, ночами сидел. Мне было все в кайф, появилась возможность для реализации. Я был лимитчик с целью. Мечтал заниматься музыкой, и тут мечта сбывалась. В 2006 году вышел альбом «Баста-1», в 2007 году «Баста-2» и в 2008 году «Ноггано».

– Как вы продвигались? Заносить деньги на радио не приходилось?

– Дело не в деньгах, быть в общем винегрете не хотелось. Те радиостанции, которые нам были симпатичны, отказывали наотрез. Например, Миша Козырев. («Наше радио»). Я ему часто вспоминаю про его: «Фу, это такой отстой». Сейчас на «Нашем радио» много наших песен.

– Умирает ли ТВ и радио?

– Да, сейчас востребованы проекты в духе Дружко (шоу Сергея Дружко на Youtube. — Forbes). Темп очень ускорился, нужно быстро работать мозгами, чтобы быть на волне.

– За счет чего раскрутились?

– Большую роль сыграл интернет. Перелом произошел на третьем альбоме Басты. Одно тащило за собой другое.

– Что значит «перелом»?

– Начались концерты.

– Почему разные псевдонимы — Баста, Ногано, N1NT3ND0…?

– Это же совсем разный формат и настроение. Сначала никто и не понял, что это один человек. Это был такой акционизм. Мне было приятно, что люди не ассоциируют одного героя с другим. В русской музыке такого не было.

Борьба со злодеями

– Из чего складывается основной доход? Сколько денег зарабатываешь в среднем за один концерт?

– Концерт стоит $20 000-30 000. Прибыль, которая складывается из концертной деятельности – лично моя. Есть еще мое партнерское участие в лейбле. Мы получаем деньги с контента, с продажи альбомов, с контрактов. Практически все реинвестируем в лейбл – много артистов, аренда, еще 20 человек работает.

– Сколько в год концертов?

– Бывает под сто. Можно больше, но я не делаю. График расписан до конца 2018 года.

– В основном Россия?

– Не только. Раз в два года проходит тур по Америке. Вот осенью поеду по Германии. В Лондон и Дублин каждый год ездим.

– Сколько с концертов получается за год?

– Допустим, если 70 концертов, то 60 млн рублей. Ежемесячный фонд на зарплаты 2 млн, еще 20 млн рублей вкладываем в клипы, ну и так далее.

– Антимоний является владельцем лейбла?

– Мы с ним равные партнеры. Он давал деньги на запись, которые я вернул. После первых двух альбомов было инвестировано в районе €300 000. Все это я отбил, мы вышли на партнерские отношения, как это было и договорено.

– Во что сейчас вкладываете?

– У нас 15 млн активных участников в наших социальных сетях. И, на мой взгляд, за этим будущее. Мы сейчас запускаем проект, Youtube-канал Gazgolder live и еще есть интернет-радиостанция.

– Думал, что первоначальные инвестиции не сможешь отбить?

– С Женей был договор, что не получится – не получится. Ничего страшного.

– Он дал полный карт-бланш?

– Это единственный вариант с музыкантами. Мы эту модель транслируем на работу с нашими артистами. У меня не было продюсера.

– Кто из артистов лейбла по-настоящему хорош?

– Все хорошие.

– Хорошие — все, а кто деньги приносит?

– Все по-разному. Сейчас есть еще интернет-продажи.

– Скриптонит, мне кажется, должен быть неплох…

– Естественно. Но я сам музыкант и буду только за себя говорить. Мы занимаемся музыкой. Когда Скриптонит приехал и я его первый раз услышал, то просто ох…нел. У меня не было слов. Я ему позвонил, и мы начали сотрудничать. Полтора года мы ждали альбом. Все это время мне писали: «Вы заполучили артиста и его погубили». Потом вышел альбом – и все вопросы отпали.

– Должен ли артист быть коммерчески успешным?

– Мы не занимаемся производством коммерчески успешных проектов, а делаем музыку с верой в то, что это будет интересно людям.

– Было ли такое, чтобы тебя из артистов кто-то обманывал?

– Я человек слова, поэтому соблюдаю и на этом строю свою жизнь. Была неприятная история с певицей Тати.

– Что она сделала?

– Ничего. Мы писали ей песни и инвестировали в нее деньги так, как она просила. У нее ничего не получилось, и оказалось, что мы плохие.

– Потратили на нее около €100 000?

– Больше! Мы много лет этим занимались. Для меня личная трагедия – опыт работы с ней. Отношение к ней было больше чем дружеское – человеческое. В один момент все это превратилось в какое-то безумие, когда она сказала, что сама написала все песни. У меня был культурный шок. Но это работа с артистами.

– Сколько может принести весь Gazgolder за год?

– Общий вал – 240 млн рублей. Но от 30% идет на покрытие вопросов. Это был бы хороший куш, если бы не было трат на лейбл, зарплаты и инвестиции.

– Где еще есть бизнес?

– Есть вейп-история «Пар культуры». Но это хобби. Вот Константин (в дверь входит человек с огромными Rolex на руках. – Forbes), с ним мы делаем кастомные часы и эксклюзивные ювелирные изделия. Еще мы делаем майки, кофты.

– Есть ли отельный бизнес в Суздале и Москве?

– Есть мое участие, но не мой основной доход.

– Кто сейчас концерты обычно спонсирует?

– Большая проблема. Всегда спонсировали — кто? — алкоголь, пивняки, табачники. По причине новых законов нужно придумывать тысячи обходных путей. Раньше сотрудничали с Philip Morris и «Жигули». С Tuborg Скриптонит cделал трек в Лос-Анджелесе. Прямых и быстрых денег нет, бюджеты ограничены. Пока основное — концерты и контент. Электронные продажи могут быть очень ощутимыми.

– Основные средства за контент получают авторские общества. Кто занимается противостоянием с Российским авторским обществом (РАО)?

– Противостоянием со злодеями? Я принимаю участие, ходил на совещание к Игорю Шувалову (первый вице-премьер. – Forbes). Надо отдать ему должное, он уделяет серьезное внимание вопросу. Это был супербатл.

– Кто из звезд ходил?

– Последний раз был Игорь Бутман. Еще был Никита Сергеевич Михалков. Мне кажется, для правительства нет ничего страшнее, чем группа жалующихся артистов.

– Что ему сказали?

– Первый раз мы были у него год назад, когда вскрылись космические суммы мошенничества и посадили Сергея Федотова (руководитель РАО, недавно был признан виновным в мошенничестве. – Forbes).

– Замок в Шотландии…

– Да, артисты просто ох…нели. Мне задала вопрос: «Василий, а как чувствуют себя похожие на вас артисты за рубежом, какие у них отчисления?» Я рассказал про отличия.

Там целая организованная группа лиц по предварительному сговору. Приходят в кафе, говорят: «У вас есть караоке, нужно делиться». Доходит до маразма, что в Москве с бабушек и дедушек на пенсионерских кружках пытаются получить деньги. Это какая-то секта – РАО. Они же Scorpions или Deep Purple пытались запретить выступать со своими же песнями. Я тоже писал отказ от вознаграждения, чтобы исполнять свои же песни. Шизофрения.

Мы настаивали на том, что единственный адекватный выход – это передать управление государству, без посредников. Сегодняшняя схема не работает.

– Останешься без пенсии?

– В РАО не понимают, что живут за наш счет и работают на нас. Они собирают с миллионов кафе, караоке, концертов. Они сами решают, как распределять эти деньги, авторские сборы. Хотят их реинвестировать почему-то в кино. Я не хочу инвестировать свои деньги в кино. Я хочу их получать сам.

– И сколько недоплатили?

– Суды показали, что люди просто наживаются на собираемых для артистов деньгах. Они иногда разово делают комплименты. Ты собираешь «Олимпийский», ты номер один по продажам iTunes, а тебе говорят: «Ты заработал 60 000 рублей».