Новый герой нашей рубрики “Лица столицы” – Владимир Измайлов, специалист по парикмахерским ножницам мирового уровня, тракдрайвер

– Владимир, у вас очень интересное сочетание профессий. Там, откуда вы родом, вы чем занимались?

– В России, откуда я приехал, у меня было собственное производство парикмахерских ножниц премиального класса.

– Судя по всему, конкуренты обрадовались, когда вы уехали из страны.

– Радоваться было некому, мое производство было в России единственным. Насколько я знаю, никто на данный момент так и не перехватил мою эстафету.

– В Сакраменто вы совсем недавно, но о вашем умении затачивать ножницы местные мастера парикмахерского дела уже легенды слагают.

– Я стараюсь, чтобы мои клиенты всегда были довольны. Потому что я не просто точу ножницы, я делаю это так, как нужно каждому из них. Парикмахерские ножницы – это не просто «два кольца, два конца», это целая история, целая жизнь. Это инструмент, который позволяет мастеру воплощать свои идеи так, как он их видит, а не так, как позволяет ему его инструмент.

– Это как фортепиано и его настройка?

– Так и есть. И я могу настроить именно так, чтобы каждые ножницы выдавали свою ноту.

– Я в жизни никогда не задумывалась, что это настолько важно! С заточкой ножниц у меня ассоциация родом из детства, когда ходит мужчина по дворам со станком за спиной и заунывно кричит: «Лужу-паяю! Точу ножи, ножницы!»

– Вы абсолютно правы, со временем мало что поменялось, к сожалению для большинства точильщиков, которые оказывают эти услуги, самое главное, чтобы ножницы резали. Но существует масса техник, масса всевозможных школ, в которых работают мастера и для которых требуются особые углы заточки, своя степень обработки режущей кромки, своя форма полотна, свой изгиб лезвия, даже хват может быть совершенно индивидуальным. И моя задача – либо подготовить ножницы под эти потребности, либо объяснить мастеру, что ему нужен другой инструмент.

– Владимир, я далека от мысли, что вы сидели за школьной партой и мечтали стать точильщиком и производителем парикмахерских ножниц. Как вы попали в эту профессию?

– Как и большинство самых интересных событий в жизни человека, это произошло случайно. Так сложилось, что я работал продавцом в магазине бьюти-индустрии. Торговал инструментом, красками (я немножечко разбираюсь в колористике). Естественно, что в том числе мы продавали ножницы, и был у нас человек, который их затачивал. Мне очень нравилось смотреть, как он это делает. Он мог любой самый испорченный инструмент превратить в абсолютно новый. Второй фактор, и думаю, что без этого не обошлось, это то, что я потомственный кузнец и видимо понимание, как обращаться с металлом, у меня в крови есть, потому что очень быстро я превзошел своих учителей. Знаете, когда вы рождены для чего-то определенного и попадаете в среду, где вы как рыба в воде и можете свое призвание использовать по максимуму, вот именно это со мной и произошло. И чем сложнее передо мной встает задача, тем больше удовольствия от этого я получаю. В любой день, в любую минуту, в любом настроении на работу, как на праздник.

– Найти свое призвание в этой жизни, это очень круто! Но надо же было сделать следующий шаг, чтобы от заточки перейти к производству. Когда и как это случилось?

– Это произошло примерно 20 лет назад. Меня взяли на «слабо». Во время общения на одном из известных форумов заточников я допустил ошибку в каком-то названии элементов заточки. И известный гуру мне написал: «Мальчик, иди учи матчасть». И я назло этим ребятам решил показать, что я что-то могу. Первые ножницы, чтобы просто попробовать свои руки, я начал делать из мягких металлов. Получилось неплохо. Перешел на лучшие сплавы. Ну а потом уже стали делать ножницы из стали премиального класса. Бренд у меня назывался «Наши». Ту сталь, которую я использовал, не использует практически ни один производитель. Большинство работает на японской, а я брал шведскую. Она дает более высокий ресурс инструменту. Наши ножницы работают на порядок дольше ножниц других производителей.

– Владимир, бьюти-индустрия с политикой мало связана. Люди стригутся и будут стричься всегда, несмотря на режимы, войны. У вас существующее второе десятилетие собственное успешное производство. Почему вы решили бросить все и уехать из России?

– Мы не хотели лезть в политику, но она, к сожалению, полезла к нам сама.

– Почему, зачем? Вы же ножницы производили, а не снаряды и танки.

– Если бы я производил пушки, наверное, все было бы в моей жизни иначе. Я просто не смог смотреть на все, что вокруг меня происходило. Я не мог молча делать свою работу и не обращать ни на что внимание. Я не смог молчать и мой язык меня до Америки довел.

– Через Мексику?

– Да. Нам повезло, путешествие было легкое, мы очень быстро поймали дату. Самое тяжелое, что было – это мое заточное оборудование, которое я повез с собой.

– Вы станок повезли через полмира на самолете?

– Да, и все расходные материалы.

– Сколько он весит?

– Около 50 килограммов.

– Подождите, а чемоданы были?

– Чемоданы были, как маленькие брелочки к этому станку. Конечно, я был готов, что мне придется его бросить, но, слава богу, я его довез. Я очень удивлен, как это мне удалось, не иначе, как провидение.

– Вопрос, который я задаю всем – почему Сакраменто?

– Сложный вопрос. Наверное по рекомендации из You-Tube, по рекомендации знакомых, которые уже здесь были. Кстати, это были мои российские клиенты. Опять-таки, всем известно, что здесь «самый гуманный суд в мире», поэтому сюда.

– Вы приехали из какого города?

– Из Краснодара.

– Расскажите о ваших первых впечатлениях об Америке, о Сакраменто.

– Мамочка, куда я попал?! Ни высоток, ни бетона, ни людей на улице. Мне, конечно, понадобилось время, чтобы привыкнуть, что город по-американски это – простор, это прекрасный пригород, это ухоженные газоны. И если кроме шуток, как раз это мне очень понравилось – лужайки, чистота, отзывчивые люди. Мы ни на день не оставались одни. Нам помогли вещами, найти первое жилье, помогли советом, возили нас куда было необходимо, пока у нас машин не было. Огромное спасибо этим людям, без них нам бы было очень и очень тяжело и страшно.

– Когда это было?

– Два года назад.

– Сейчас уже освоились?

– Конечно! Тем более моя побочная профессия помогла мне увидеть всю Америку. Это, конечно, большой плюс тракдрайверства. Осталось как следует подтянуть язык.

– Когда вы занимаетесь изучением языка, если вы то в рейсе по три недели, то у станка точильного?

– В дороге я слушаю аудиокниги, песни на английском языке. Когда я слышу знакомое слово, я очень радуюсь, когда слышу незнакомое – открываю переводчик, проговариваю это слово и смотрю его значение и пытаюсь запомнить. Я разговариваю сам с собой по-английски, как будто я с кем-то разговариваю. Например, я еду на разгрузку и представляю, какой вопрос мне зададут, и стараюсь на него ответить.

– Не испугало вас новое требование к тракдрайверам сдавать тест по английскому?

– Да, к этому тесту я готов. Он касается дорожного языка, с этим у меня все намного проще. Тракдрайверский английский у меня на нормальном уровне.

– Я понимаю, почему вы сели в трак – это быстрый заработок. Но мне почему-то кажется, что такой деятельный и увлеченный своим призванием человек, как вы, стремится к другой американской мечте. Готовы уже перейти на оседлый образ жизни?

– Этот день мы приближаем, как могем. Действительно, моя американская мечта, мое американское будущее я связываю с ножницами. Я надеюсь, что мечта эта сбудется, причем в недалеком будущем. Вот на следующей неделе будет выставка бьюти-индустрии в Лас-Вегасе. Мы туда едем вместе с Натальей Морозовой. Она великолепный мастер-колорист, парикмахер и тоже человек, который живет, в хорошем смысле болеет своей профессией. И она пытается передать эту любовь американским парикмахерам. Здесь надо быть честными, бьюти-индустрия, конечно, немного отстает от европейской, от российской или украинской. Наташа хочет сделать этот мир красивее и я хочу ее в этом поддержать.

– Не сомневаюсь, что вы хотели бы открыть здесь свое производство, но это очень далекоидущие планы. Какие цели вы ставите перед собой на ближайшее время?

– В первую очередь мне бы хотелось построить сервис по заточке профессионального инструмента, потому что отношение к заточке в Америке далеко от профессионального – острые, режут, значит все хорошо. И это несмотря на то, что многие школы парикмахерского мастерства родом отсюда. Поэтому я бы хотел привлечь к этому внимание, поделиться тем, что я умею, дать им возможность почувствовать разницу.