Борис Ципруш. Раввин Мессианской Синагоги “Шалом ла Исраель”.
Борис и Женя – братья-близнецы, родились в Ташкенте, в еврейской, интеллигентной семье. Папа был полковник, начальник спортивного клуба армии Туркестанского военного округа, а мама 36 лет проработала ортопедическим хирургом в военном диспансере. Вся семья была тесно связана с армией, не говоря уже о том, что старший брат тоже был полковник и старшая сестра работала экономистом-бугалтером в одной из войсковых частей. Бориса и Женю тоже тянуло в армию. С детства они полюбили книги и музыку, и, как все еврейские дети, конечно же учились на отлично. И поэтому в военное училище поступили без трудностей. Правда, мама хотела, чтоб Женя стал врачом, а Борис – журналистом, она видела его страсть к поэзии. Но братьев тянула и манила армия.
…Я никогда, не жалел о том, что стал офицером. Армия была всей нашей жизнью, несмотря на то, что пришлось пройти очень много в жизни трудностей. Сразу после училища нас отправили в “Афган”, где с сентября 88-го и по февраль 89-го мы сопровождали грузы. После попали в Грузию и полтора года несли службу на блокпосту – на Батумо-Сухумском перевале. Потом были Молдова, Кагул, Украина, Ужгород, потом снова Узбекистан, Самарканд, и, наконец, Россия, Выборгский район, где и закончилась моя служба.
Нужно сказать, что после моего отъезда брат оставался в части и продолжал служить. Он дослужился до майора на должности командира батальона.
Будучи кадровым офицером и переживая трудные моменты службы, приходилось видеть многое и заглядывать смерти в глаза. После чего в моем сердце всегда возникал вопрос: а что после? Я не боялся смерти, я боялся состояния после нее. В нашей семье только мама говорила нам о Боге, хотя в синагогу мы не ходили. И было бы странным, что в семье коммунистов говорили о Боге. Но мама с детства говорила нам о Том, Кто сотворил Вселенную, о Том, Кто всегда видит нас. И Того, Неведомого, мы с братом по-детски боялись.
Мое еврейство всегда было сикулярным. Хотя мы знали, нам об этом говорила бабушка, что род Ципрушей идет от левитов и коэнов, но мы, в ту далекую пору, этого просто не понимали. Мы всегда боялись об этом кому-то говорить… Дома, когда родители или бабушка с дедушкой выясняли отношения, нам напоминали, кто мы по крови, они говорили на идиш. Но нам об этом нельзя было говорить, потому что все боялись последствий. Еще свежо было в памяти, что дедушка провел 12 лет на Колыме, бабушка прошла Освенцим, 12 человек из нашей семьи (их имена находятся в музее Холокоста, Яд Вашем, в Израиле) навсегда остались там, в далекой Польше.
Я не знал слово “жид” до седьмого класса. Когда папу перевели служить на Украину, в Харьков, мы пришли в новую школу, где нас “торжественно”, начиная с учителя по истории, встретили этим словом.
Живя в Ташкенте, мы это слово никогда не слышали. Конечно же, мы поинтересовались дома, у мамы, что это за слово, Мама была в ауте. Папе пришлось на следующий день идти в школу. Быть евреем для нас было не столько страшно, сколько непонятно! Почему нас так все ненавидят?Я этот вопрос часто задавал папе, на что он отвечал: Азохен Вэй! Гаонише фрагэ, так было всегда, потому что мы их бога убили. Для нас этот ответ ничего тогда не значил, но в душе была какая-то непонятливость и досада: и почему мы? Но когда Всевышний стал моим Богом, я горжусь тем, что я еврей! Я часть Его народа! И я понял твердо, что “их БОГ” – это прежде всего НАШ БОГ, что их Мессия – это НАШ Машиах, которого наш народ ждет и по сей день.
В 1992 году я попал в госпиталь, с черепно-мозговой травмой. Через три недели я , лежа в палате, смотрел передачу по телевизору, которую вел Ханна Хаука (в последствии мы с ним стали хорошими друзьями) – «Дорога к Вечной Любви». Я смотрел передачу и почувствовал, как Всевышний стал говорить мне. В моей голове все перемешалось: война, служба, жизнь, госпиталь. Только одно звучало в моих ушах – “Следуй за Мной!”… Ведущий сказал: “Кто желает, повторите молитву за мной”. И я повторил. Когда передача закончилась, моя жизнь стала другой! Я стал человеком, в жизнь которого вошел Господь. С той минуты Он стал вести и руководить моей жизнью. В дальнейшем я пришел в Церковь ЕХБ в Ташкенте.
Я стал офицером, который служил не только земной власти, но прежде всего Небесной, Всевышний чудесным образом благословил мою жизнь. Он подарил мне прекрасную жену и детей. Заочно я стал учиться в институте, на филологическом факультете, стал внештатным корреспондентом газеты “Протестант”.
В Америку я приехал в 1997 году. И для меня, и для моей семьи это было победой. Прежде всего потому, что меня 3 года не выпускали из страны – в связи с тем, что я был кадровый офицер, капитан, начальник штаба батальона. Моя супруга обегала все пороги сенаторов, находясь здесь, в Америке, чтоб меня как-то выпустили. И меня выпустили. Первое время была тоска, но я понимал, что обратного пути нет. Как и все , кто приехал сюда, работал, где придется. Это было трудное время становления, и для меня, и для моей семьи. Тогда мы жили недалеко от Сан-Франциско. Большую помощь нам оказывали родители и родственники жены. Приходилось и работать, и учиться в Калифорнийском Христианском колледже. Позже мы переехали в Сакраменто, где началась новая страница в моей жизни.
В 1999 году мой друг по служению, Алик Полежако, пригласил меня работать в Американскую строительную компанию Sierra Wess Drywall. Так началась моя строительная “история”. Среди большого американо-мексиканского коллектива нас, русскоязычных, было всего 18 человек. И если были трудные объекты, наш босс всегда мог на нас положиться. Я и сейчас продолжаю заниматься строительством. Хотя были периоды, когда я оставлял это занятие, закончил еще один колледж, в направлении criminal justice, даже уезжал и работал в сервисной охранной системе у сенатора Нью-Йорка, Блумберга. Там я проработал 3 года и вернулся в Калифорнию.
Сегодня я служу моему народу, в синагоге. В 2005 году я прошел смиху (рукоположение). Позже, будучи в Нью Йорке, я ходил на занятия в йешиву. Я стал изучать иудаизм, религию моих отцов, религию моего Мессии. Для того, чтобы глубже понять историю и жизнь моего народа, мои корни. И я увидел всю красоту и духовность Иудаизма. Я понял, сравнивая с Новым Заветом, что Апостолы и первоапостольская церковь того времени жили именно такой жизнью, иудейской. И никак по-другому. Сейчас я об этом говорю, этому учу, преподавая в нашей синагоге.
Я хочу, чтоб многие евреи нашего города могли найти себя и увидеть Божий свет в нашей Мессианской синагоге. В то же время, с большой болью в сердце, с сожалением, я хочу сказать, что и сегодня в Церкви не умолкли выкрики антисемитов. Иногда хочется сказать: люди, одумайтесь, ведь вы верующие! Или вы забыли Холокост? Или вы забыли слова Всевышнего: Благословляющих тебя – Благославлю, а злословящих тебя – прокляну?!
Сегодня некоторые пасторы открыто проповедуют теорию замещения… Больно. И мы не можем на это закрывать глаза. Мы же хотим нести и проповедовать любовь и свет ТОРЫ для всех людей! И в предверии праздника Рош Ашана, когда я пишу эти строки, позвольте всех поздравить с Наступающим Новым 5779 годом и пожелать света, радости и счастья. Хорошей всем записи в Книге жизни. Есть еще многое, что хотелось бы сказать, но… Закончу словами Эриха Марии Ремарк: «Трудно найти слова, когда действительно есть, что сказать…»
