Не задумываясь, он сделал то, что стоило жизни ему и спасло жизни десяткам других людей: остановил парня, который, несмотря на хорошую погоду, был одет в подозрительно тёплый плащ. Саша остановил его у входа на маленькую железнодорожную станцию городка Кфар-Саба, что под Тель-Авивом. Через секунду прогремел взрыв. Под плащом у террориста-смертника была спрятана взрывчатка. Оба – и террорист, и охранник – погибли. Этим летом Саша Костюк и его семья собирались вернуться домой в Одессу.
Зачем люди уезжают подальше от страны, где они родились, в чужие края? Смешной вопрос. Причины у каждого свои, кто-то бежит от неурядиц, кто-то становится эмигрантом от политики, кого-то манит чистая и светлая любовь. Саша Костюк поехал, наверное, из любопытства.
Вообще-то никто никуда ехать не собирался. Костюки – обычная украинская семья, таких в Украине сотни тысяч: мама, папа, двое сыновей. Жили не в роскоши, бешеных денег не замолачивали, но на жизнь вполне хватало. Никакой такой ностальгии по земле обетованной не наблюдалось, да и откуда?
Мама Таня родом из Сосновки, что на Львовщине, папа Павел – из Измаила. Когда-то после пединститута распределили Татьяну в Измаил преподавать французский, здесь она с Павлом и познакомилась, поженились, детей родили и поднимали. В семье Костюков говорили иногда по- украински, иногда по-русски.
О том, что Павел, у которого покойная мама была еврейкой, по израильским законам считается евреем, в семье начали задумываться не сразу. Вернее, задумался Саша, тогда уже первокурсник истфака Измаильского педагогического университета. С лёгкой руки представителя Сохнута перед ним распахнулась заманчивая перспектива – поехать в Израиль, попытать счастья. Какой 18-летний юноша откажется увидеть большой мир, тем более что твой собственный ограничен маленьким портовым городом, сельскими избами Сосновки да редким поездками в Одессу?
Израиль показался мальчишке окном в этот незнакомый большой мир. Только жизнь на земле обетованной вовсе не складывалась удачно. Не заладилось с учёбой, не получалось с работой-мешал языковый барьер. Такая ситуация знакома почти каждому. Адаптация – тяжкая доля. Родители сначала почувствовали что- то неладное. А потом и узнали, что не складывается у сына на чужбине. Решили его поддержать: продали квартиру да и махнули в Тель-Авив.
Младший сын Серёжа в школу отправился. А Саша… Сашу забрали в армию. Окно в мир сузилось до маленького окошка бронетранспортёра, огромные просторы непознанной жизни сосредоточились на небольшом участке пустыни – границы между Израилем и Газой, которую он охранял с такими же стриженными под ноль «олимами».
Иногда его армейские друзья погибали. Думал ли он, что может стать следующим? Наверное, думал. И всё-таки в беседах с друзьями и родными во время побывок дома сквозило чувство долга. Было и что-то, что нравилось Саше в армейской службе. Он ощущал большую разницу в заботе о солдате в Украине и Израиле. И всё-таки… где-то в Сосновке цвели вишни. И пели соловьи. И лизало песок Чёрное море, не такое тёплое, но и не такое солёное.
За два дня до православной Пасхи, в чистый четверг, Таня, как всегда рано, разбудила Сашу, накормила завтраком, он уехал на свою службу – охранять небольшую железнодорожную станцию в пригороде Тель-Авива. Затем она прошла в Сашину комнату, открыла шкаф: опять полный беспорядок. Аккуратно разложила всё по местам: футболки к футболкам, носки к носкам. Наступал чистый четверг. Так до сих пор всё это и лежит…
Через месяц после гибели Саши их доставили на эту же станцию для торжественного открытия мемориальной доски в честь их сына и брата. Теперь станция города Кфар-Саба носит имя Александра Костюка. А Саша похоронен со всеми боевыми почестями рядом с такими, как он, мальчишками, рождёнными в разных странах и прибывшими защищать Израиль. Вечная им память!
Алан Слепой
