Новый герой постоянной рубрики Диаспоры «Лица столицы» – Григорий Балагян, джазовый музыкант, филателист.
– Григорий, откуда вы родом?
– Я родился в Ереване в 1953 году и первые 37 лет своей жизни прожил в этом городе.
– Чем вы там занимались?
– Я по профессии был музыкантом. Еще со школьных лет играл в самодеятельных ансамблях, а потом это стало моей профессией. Сменив несколько коллективов, я стал ударником Государственного эстрадного оркестра Армении под руководством народного артиста СССР Константина Орбеляна.
– Это очень знаменитый коллектив! И знаменит он был не только в СССР, но и во всем мире! И если мне не изменяет память, ваш оркестр работал какое-то время с Аллой Пугачевой.
– Все так, за 12 лет работы я объездил весь мир, мы принимали участие в крупнейших фестивалях. И насчет Пугачевой вы правы, лично я отработал с ней больше года. Это была моя профессия.
– Вы уже несколько раз сказали о своей специальности в прошедшем времени. Почему?
– Я женился, и несмотря на то, что моя жена тоже прекрасный музыкант, совмещать нормальную семейную жизнь и вечные гастроли стало трудновато. Последним местом, где я работал по специальности, стало тоже очень знаменитое джазовое трио под руководством, к сожалению, ныне покойного Давида Азаряна. Кстати, одна из пластинок, которую мы записали, она называется “Лестница на Седьмое небо”, чуть позже была выпущена в США, как первая пластинка советского джаза. Когда в Армении произошло страшное землетрясение, наш коллектив начали приглашать для сбора средств пострадавшим. Например, после наших концертов в Германии была собрана внушительная сумма, на которую построили больницу в Спитаке. Потом мы получили приглашение из города Кембридж, который рядом с Бостоном. Потому что Кембридж побратим Еревана. Мы выступали там три месяца, и именно в это время, я, можно сказать, заложил базу будущей иммиграции моей семьи.
– Почему вы решили иммигрировать?
– Вспомните, какой была жизнь на пороге распада Советского Союза, к тому же в Армении началась война из-за Карабаха и сразу стало понятно, что это надолго. Сыну на тот момент было 14 лет, и нам с женой даже думать не хотелось, что через 4 года его могут забрать воевать. Поэтому в 1990 году, когда меня пригласили в очередной раз на джазовый фестиваль в Бостоне, я приехал и остался. А жена с детьми вылетели в Нью-Йорк из Москвы в день путча.
– Вы просто остались тут нелегалом?
– Нет, я подал на Н1В, которая позволяла мне здесь работать, и получил ее.
– Это та самая виза, которая называется визой талантов?
– Да.
– Григорий, так как же получилось, что музыка стала вашей бывшей профессией?
– Вот так и получилось. Несмотря на то, что я был очень хороший и, может прозвучать нескромно, известный в своей стране музыкант, но таких музыкантов, как я, здесь пруд пруди. Мне было 37 лет и начинать строить карьеру заново очень трудно. Я играл немножко на «гигах», но для старта этого было мало и выжить на это было невозможно. Кроме этого на мне еще висел долг в тысячу долларов, которые я назанимал для переезда. Так что было совсем не до музыки, нужно было зарабатывать. У меня был друг, тоже барабанщик, у него в Род-Айленде, где мы жили, был собственный ресторан. И вот он мне сказал: мне нужен посудомойщик. И я, конечно, согласился. Помню, мне платили 6 долларов в час. Нормально!
– Вам не обидно было? Вы объездили весь мир, вы музыкант высочайшего класса, и пошли вот этими же самыми руками, которыми создавали прекрасную музыку, мыть посуду.
– Вы знаете что… Я не хочу сказать, что я пожертвовал собой и своей карьерой. Это было совершенно осознанное решение. Когда ты делаешь все для своей семьи и своих детей, это не жертва. Для меня главным было ввезти семью и не допустить, чтобы сын попал на войну. Я вообще против войны в любом ее виде. Так что мне было безразлично, чем заниматься, главное сделать все возможное, чтобы быстро встать на ноги. У меня этих болезненных амбиций не было. Поэтому, когда через пару месяцев работы посудомойщиком я узнал, что на бензоколонке, которая была через дорогу от моего дома, нанимают людей, я пошел туда и меня взяли ночным кассиром. Через год я стал менеджером, через два года я уже был дистрикт менеджером. К моменту выхода на пенсию из компании «Shell» я руководил 12 крупными заправочными станциями в двух штатах и зарабатывал гораздо больше, чем 6 долларов в час. Так что, если умеешь пахать и не брезгуешь испачкать руки в хорошем смысле этого слова, очень быстро можешь стать на ноги в этой стране. Большинство иммигрантов, которые придерживались этой философии, сейчас очень хорошо устроены. Главное понять, что в Америке никому не важно, кем вы были, важно, готовы ли вы честно и изо всех сил трудиться. Если да, то эта страна вас обязательно вознаградит за ваши усилия хорошей жизнью.
– Вы, Григорий, я так поняла, большую часть американской жизни прожили в штате Род-Айленд. Как и когда случилось так, что вы переехали в Сакраменто?
– Первой в Калифорнию за своим бойфрендом приехала наша дочка. Она училась в Беркли и жила в Окленде. И вот, когда я вышел на пенсию, моя жена, которой, конечно же, хотелось быть к ней поближе, вы же понимаете, что связь мать – дочь очень сильная, стала говорить, что было бы неплохо перебраться к ней поближе. Плюс случилась суровая зима, умерли одна за другой наши две собаки и дом совсем опустел. В общем, в один из дней мы с женой посмотрели друг на друга и решили: пора ехать. Продали дом, думали сначала купить в Бэй Арии, но цены там не Род-Айлендские, поэтому решили обосноваться в Сакраменто. Ну и конечно, что самое важное, жена искала работу, ей предложили здесь работу в американской церкви в качестве пианиста. Плюс у меня здесь два чудесных друга, с которыми мы дружим, наверное, более пятидесяти лет. И надо сказать, нам здесь очень понравилось.
– Что понравилось больше всего?
– Я не люблю очень маленькие и очень большие города. Плюс лично мне погода здесь очень нравится. Супруга, правда, немного жалуется на жару, а мне, как человеку, выросшему в Армении, вполне комфортно.
– Вы филателист, в наше время это достаточно редкое увлечение. Как случилось, что вы стали коллекционировать марки?
– Папа мой был филателистом и мне с детства привил эту любовь. По-моему, это совершенно замечательное хобби, которое развивает тебя интеллектуально. Я собираю марки, как тематический коллекционер. Я всегда любил природу и животный мир и у нас дома всю мою жизнь были кошки, я стал собирать марки, на которых были кошки. Со временем становится понятно, что ты не можешь собрать все марки со всеми кошками и нужно как-то сузить круг интересов. Когда это время пришло, я стал собирать марки со львами. Сейчас у меня несколько экспозиций, с которыми я участвую на выставках. Выставок очень много, но, поскольку я уже серьезный и опытный филателист, я участвую только в шоу, которые называются World Series of Philately. В них участвуют коллекционеры со всего мира. Сейчас, например, моя самая лучшая экспозиция поедет в Эстонию. Там в Тарту будет проходить очень крупная европейская филателистическая выставка. Потом есть еще Great American Stamp Show, которая недавно была в Сакраменто, кстати, вот в ней я тоже обязательно участвую.
– Сколько у вас всего марок?
– Много. Так много, что уже невозможно сосчитать. Ведь филателия это не только марки, это и штампованные конверты и открытки. В общем, это хобби, если заниматься им серьезно, становится почти второй профессией. Я уже здесь опубликовал двухтомную книгу, которая называется «Дикие кошки в искусстве». Это каталог марок на которых есть львы, тигры и т.д. Я очень активно пишу во всеамериканский филателистический журнал. У меня есть свой вебсайт www.wildcatsonstamps.org, кому интересно, добро пожаловать! Ну, и поскольку все это требует не только времени, но и средств, я, несмотря на то, что на пенсии, продолжаю еще немножко работать.
– Где?
– На Uber и немножко делаю доставки на Amazon Flex.
– А экспозиции на выставках соревнуются? Существуют ли награды за самую лучшую?
– Конечно, есть специальное жюри. На последней вставке в Сакраменто я получил 4 золотые медали. Вообще в Америке у меня 7 золотых медалей, наверное 10 больших позолоченных. Но есть еще большая золотая медаль и гран-при, так что мне есть куда стремиться.
– Григорий, вы взрослый, много повидавший и переживший человек, но у вас до сих пор горит в глазах огонь. Посоветуйте, как его сохранить в таком возрасте, как не выгореть?
– Жизнь, несмотря ни на что, штука очень интересная и я очень ее люблю! Кстати, увлечения помогают сделать нашу жизнь еще замечательнее. Моя жена преподает фортепиано в музыкальной школе, так вот там есть студенты, кому 65-70 лет. Найдите то, что вам придется по душе – освойте гитару, начните вязать. Мой друг стал делать фантастические вещи из дерева. Интересы, увлечения – те самые дрова, что не дают этому огню угаснуть.
